РАЗДУМЬЯ И НАБЛЮДЕНИЯ

В Мончегорске всего 2 музея (впрочем, для города с 40-тысячным населением и это, я думаю, неплохо!), и оба они оказались на удивление высокого качества!
Сегодня я расскажу о первом из них – музее истории города.
Расположен он в неказистом двухэтажном здании на набережной озера Лумболка.



(Кстати, половина фотографий в этом посте сделана Каролиной!)
( Collapse )
Но самое интересное в этом музее, к сожалению, на фото показать невозможно. Это – интерактивная трёхмерная виртуальная экскурсия по комбинату «Североникель». На тебя надевают специальные очки, и в течение получаса ты «бродишь» с экскурсией по цехам комбината, тебе рассказывают про его историю, про современные технологические процессы, и при этом можно вертеть головой на 360 градусов и видеть вокруг себя, под собой и над собой именно пространство комбината – полное ощущение пребывания на нём! Звуки, изображение – всё как в реальности, разве что жар расплавленного металла ощутить нельзя.
На Каролину, правда, это особого впечатления, кажется, не произвело – видимо, ещё возраст маловат, но я был в полном восторге!
На мой взгляд, та символическая плата, которая взимается за посещение музея, не покрывает даже части затрат на эту самую «виртуальную экскурсию».
И самое интересное – ведь об этом музее и его экспозиции, думаю, очень мало кто слышал за пределами Мончегорска (да даже и в самом Мончегорске)! Не говоря уж о том, что и сам-то Мончегорск не сказать, что город известный.
Короче говоря, если вас паче чаяния занесёт в эту глухомань – ни в коем случае не пропустите музей! Он, без сомнения, относится к категории «Must see».

Застройка Мончегорска достаточно четко делится на три зоны: малоэтажная – 40-е и начало 50-х годов; пятиэтажная – 1950-е-60-е годы; девятиэтажная – последующий период. Правда, девятиэтажный район, по-моему, только один – тот самый новый район за озером Нюд, у подножья горы Монча, который отсутствует на старых фотографиях. И по которому мы с Каролиной так и не прошлись – никакой информации о наличии там чего-либо интересного у меня нет.
Что касается пятиэтажек, то, за исключением немногих домов на проспекте Металлургов (в одном из которых мы как раз и жили), это типичные «хрущовки», хотя многие из них построены из кирпича. Но поддерживаются в порядке, и выглядят, следует признать, неплохо.





Часто «хрущовки» украшены росписью-граффити – уж не знаю, сознательное это решение властей, или они просто решили не препятствовать деятельности местных энтузиастов, но мне понравилось:
( Collapse )

Ну вот, я познакомил вас с главными улицами и площадями Мончегорска. Прежде чем переходить к рассказу о его достопримечательностях (культурных и природных), хочу ещё показать вам «мончегорскую глубинку» - пройтись по городу в стороне от его главных и парадных улиц: в любом городе именно такие прогулки позволяют прочувствовать «дух города».
И основное впечатление, которое осталось у меня от «мончегорской глубинки» - это удивительное обилие зелени!
( Collapse )

Проспект Металлургов начинается и заканчивается монументами. На западе это памятник «Покорителям мончетундры» - строителям металлургического завода, давшего жизнь городу.



Символично, что на моей фотографии он оказался окутан клубами дыма с этого самого завода :-)
Сразу после монумента основателям города проспект разделяется: чуть вправо уходит Привокзальное шоссе, которое вскоре выходит на автомобильную трассу «Кола», связывающую Петербург с Мурманском; чуть влево – Никелевое шоссе, приводящее как раз к металлургическому комбинату, большую часть своей истории именовавшемуся «Североникель».
Надо сказать, что Мончегорск относится к категории «моногородов», и металлургический комбинат является здесь градообразующим предприятием. Создавался он там, где были обнаружены залежи руд, содержащих цветные металлы, в первую очередь никель и медь. Однако мончегорские руды отличались большим количеством вредных примесей (серных), и комбинат одновременно и давал жизнь городу, и убивал его, отравляя воздух и заваливая тундру ядовитым пеплом. В 1971 году это было ещё не так заметно: к тому времени комбинат проработал лишь 34 года; говорят, что апогей экологического кризиса пришёлся на конец 1980-х-начало 1990-х годов. Но к тому времени и запасы мончегорских руд истощились.
Встал вопрос о том, что делать с комбинатом и с городом в принципе, и всерьёз рассматривался вариант, чтобы комбинат ликвидировать, а город расселить. Однако расчеты, проведенные ГМК «Норильский никель», в структуру которой к тому времени входил «Североникель», показали, что дешевле использовать имеющийся комбинат для переработки руды, добывавшейся на других месторождениях компании, нежели строить новые металлургические мощности поблизости от этих самых месторождений. И с середины 1990-х годов мончегорский комбинат работает на привозном сырье.
Как говорится, нет худа без добра: привозная руда оказалась гораздо чище местной, ядовитые выбросы прекратились, и за прошедшие четверть века тундра вокруг практически полностью излечилась, парки в городе зазеленели, расплодились белки, которых раньше не было и в помине, и другая живность. Комбинат хоть и продолжает дымить, но город больше не отравляет. Я очень рад, что не увидел город в период экологического кризиса: с детства он мне запомнился красотами природы, и в нынешний приезд показался даже ещё краше, чем в воспоминаниях детства.
Проспект Металлургов 47 лет назад и сейчас (вид с востока на запад):
( Collapse )
На востоке проспект упирается в озеро Имандра. На площади в створе проспекта установлен памятник воинам-защитникам Заполярья в годы Великой Отечественной войны.

Мончегорск любопытен тем, что две основные его магистрали, образующие основу дорожной сети – проспект Металлургов и проспект Ленина – ориентированы строго по сторонам света: проспект Металлургов, который во времена моего детства именовался проспектом Жданова, протянулся с востока на запад; проспект Ленина – с севера на юг.
На месте их пересечения находится площадь Ленина, где расположено здание администрации Мончегорска. Одна из фотографий 47-летней давности как раз сделана на этой площади.
( Collapse )

История о том, как мои предки оказались в Мончегорске, - история с настолько закрученным сюжетом, что, наверно, могла бы послужить в качестве канвы для захватывающего романа. Если кратко, то она такова.
Вплоть до 1940 год ничто не предвещало подобного развития событий. Мои предки вот уже несколько (возможно, даже много) поколений жили в Новгородской области, в посёлке Крестцы. Но вот закончилась Зимняя война, и от финнов был зачищен, в числе прочих, город Териоки (ныне Зеленогорск), ныне ставший частью Курортного района Санкт-Петербурга. Очевидно, поддавшись соблазнам городской жизни, мои предки перебрались в эти самые Териоки; но счастье было недолгим.
Началась Великая Отечественная, и 31 августа Териоки был вновь занят финскими войсками. Семья бежала в Ленинград, а оттуда уже через неделю эвакуировалась, успев выехать последним (!) поездом, ушедшим на «большую землю» как раз перед тем, как немцы перерезали все сухопутные дороги из Ленинграда. Эвакуировались, что называется, куда глаза глядят, и были выгружены где-то в вологодской глуши, на полустанке, где их подобрала и приютила у себя совершенно чужая, незнакомая семья. А ведь приютить надо было ни мало, ни много шестерых человек! Причем среди них была моя прабабушка, которой тогда минуло уже 80 лет, и грудной ребёнок, младший брат моей мамы, родившийся буквально за месяц до начала войны. Ещё трое – дети от 4-х до 13 лет. И лишь один трудоспособный человек – моя бабушка. Да и та непривычная к крестьянскому труду, всю жизнь она работала писцом – секретарём суда.
Уж и не знаю даже, как они там перекантовались в эту страшную зиму 1941/42 годов. Прабабушка всё-таки умерла. Но остальные – выжили! А ведь опоздай они на этот эшелон, задержись ещё хоть на несколько часов в Ленинграде – и, скорее всего, умерли бы все…
И вот, в 1942 году каким-то образом дошёл до них слух, что на дальнем севере посреди тундры построили металлургический завод, и там очень нужны рабочие руки… И семья отправилась на север!
И правда, там удалось устроиться на работу не только моей бабушке, но и её старшему сыну, моему дяде Владимиру Васильевичу, которому тогда исполнилось лишь 14 лет. И семья осталась на севере.
Формально Мончегорск – ровесник моей мамы: он был основан в 1937 году. Но и 5 лет спустя, в 1942 году, города как такового ещё не было – был лишь металлургический комбинат и несколько рудников вокруг него. Население жило в деревянных домиках, каменные дома начали возводить лишь после войны. Да и деревянные-то дома – это были в основном многокомнатные бараки, по сути дела гигантские коммунальные квартиры, с одним туалетом и одной кухней на всех.
Вот в таком бараке в течение многих лет и жили мои предки, да ещё и впятером (а затем и вшестером – после того, как старшая сестра моей мамы вышла замуж) в одной комнате. Да ещё и не в самом «городе» - там жилья даже в бараке не нашлось – а возле одного из рудников, в 5 километрах от завода. В 5 километрах от ближайшей школы, где обучение шло в 2 смены: каждый день, даже в лютый мороз, надо было проделывать этот путь – 5 км в одну сторону, 5 км обратно. Пешком – в 1940-е общественного транспорта там не было.
И километр до ближайшей водопроводной колонки! Обязанностью моей матери было каждый день после школы натаскать с этой колонки воды, чтобы хватило на сутки на пятерых человек.
Лишь в середине 1950-х годов ситуация начала улучшаться: город благоустраивался, строились каменные дома с хорошими квартирами, а трудовые и карьерные успехи моего дяди (он дослужился в конце концов до должности секретаря парткома комбината) позволили ему хлопотать перед начальством о том, чтобы его семью обеспечили нормальным жильём в первоочередном порядке.
А потом постепенно начался процесс обратной миграции на юг. Первой перебралась назад в Петербург, на учёбу в педагогический институт, моя мама – да так уже и осталась в Питере навсегда; в 1960-е годы переехала моя бабушка. Затем оба дяди… Сейчас в Мончегорске живут лишь трое – моя тётя (старшая сестра моей мамы) да её дочка (моя кузина) со своим мужем – у них на квартире мы и останавливались.



Моя бабушка и четверо её детей (младший сын сфотографировался со своей супругой).
Фото конца 1970-х годов.

Дом сталинской постройки, наверно, один из первых (если не первый) дом такого качества в Мончегорске. Два недостатка: без лифта (а жили мы на пятом, последнем этаже!) и «низкий уровень энергоэффективности», как утверждает установленная на доме табличка (такие установлены в Мончегорске на всех домах), что, видимо, должно ощущаться зимой.
Вот ещё два вида дома - «в профиль» и «в анфас»:
( Collapse )

Вечерняя зоря, плавно переходящая в утреннюю. :-)
Не устаю поражаться, насколько красивыми оказались ночные зори во время полярного дня!



Для разнообразия прилетело несколько тучек, из которых сегодня, в День металлурга, пролилась короткая, но необычайно сильная гроза. Местные жители утверждают, что ещё не было ни одного Дня металлурга, когда над Мончегорском не шёл бы дождь: вот и сегодня, вопреки всем прогнозам, без него было не обойтись :-)

Написался тут вчера коммент на реплику одного из френдов по поводу ситуации с нефтью. И вырос до такого размера, что стало обидно оставлять его просто в комментах. Пусть и тут будет. Вдруг ещё когда пригодится.
( Collapse )
4. В любом случае, ясно, что динамика цен на нефть – это начиная с 1970-х годов вопрос не столько экономический, сколько политический. Нынешнее падение с наибольшей вероятностью вызвано действиями Саудовской Аравии и направлено в наибольшей мере против США.

Три месяца назад, к очередной годовщине американского «9/11» я высказал своё мнение об этом событии, где, в частности, высказал предположение, основываясь на логике развёртывания «революции Безумного Макса», что «мы ещё станем свидетелями реиндустриализации Соединённых Штатов». И вот – вижу, что о том же пишет теперь и Михаил Делягин: Удешевление энергии привело к тому, что у американцев восстановилась конкурентоспособность. У них даже началась реиндустриализация. То есть возврат предприятий промышленности на территорию США, которые раньше были выведены из страны.
С этой точки зрения становятся понятными и «сланцевый бум», и безудержная эксплуатация почти уже истощившихся нефтяных месторождений: по логике «революции Безумного Макса», всё это призвано лишь вернуть капитал на родину: загнать капитал домой из-за границы очень сложно, ради этого можно и запасами нефти пожертвовать: а потом, когда дело будет сделано, дверь можно и захлопнуть – предотвратить повторное бегство капитала не в пример легче, чем вернуть уже убежавший капитал.