И на таком доверительном фоне, создаваемом музыкой Вотерса, как-то терялась практически вся социальная проблематика, всяческие протесты против всех и всего, нигилистические и мизантропические выпады.
Наверно, это отличалось от того, как воспринимали альбом на Западе.
Возможно, это отличалось и от того, как воспринимали его большинство других слушателей в России.
Тем более, что со Стеной я был знаком практически только лишь по аудио-альбому, но не по фильму Алана Паркера.
Да, фильм я посмотрел как-то раз, увидел чернуху, чернее всего российского перестроечного и постперестроечного кино, тошнотворную и надрывную, и больше уже не смотрел.
Фильм шел вразрез с моим восприятием «Стены». Но, похоже, он соответствовал видению Роджера Вотерса.
Так что не случайно именно слова Бендера вдруг первыми пришли в голову при поисках заглавия к заметкам о впечатлениях от посещения шоу. Потому что первые ощущения от представления поначалу оказались, пожалуй, весьма похожими на те, которые испытал Остап на Румынской границе. Не возвращайтесь к былым возлюбленным. Нельзя в одну и ту же реку войти дважды.
Впрочем, рациональные ожидания шоу оправдало полностью. Тем более, что и шанс, как справедливо пишет «Ъ», представился нам всем уникальный – учитывая возраст Роджера, сколько времени он сумеет ещё провести на сцене? Успеем ли мы ещё хоть раз увидеть и услышать его?
Постановка прекрасная. Акустика – удивительная для помещений такого масштаба, как Спортивно-Концертный Комплекс. Песни – те самые, исполнены практически как по нотам, с сохранением всех знакомых с юности звуковых эффектов.
Да, конечно, состав не тот, что делать – в прямом смысле: «I’ve got some bad news for you, sunshine, - Pink isn’t well, he stayed back in hotel, and they sent us along as a surrogate band…»
Мне лично очень не хватало Гилмора с его гитарой на исполнении «Comfortably numb», моей любимой «стеновой» песни.
И публика ещё. Не знаю, как в других частях зала, а вокруг нас сидели профаны, не знавшие ни английского языка, ни «Стены», не понимавшие, как мне казалось, зачем они вообще явились на это, видимо, ставшее теперь модным шоу.
Увы, и Вотерс оказался им под стать. Вместо милого, хоть и впавшего в депрессию собеседника, распивающего со мною кофе на кухне, на сцене держал речь страстный проповедник, служитель Хаоса, тот самый, к которому обращал свои слова Лондо, когда советовал помнить, что «если изрыгаешь пламя – во рту обычно остаётся вкус пепла».
Море пафоса.
И совершенно иная расстановка акцентов.
В которой основной символ альбома – Стена – оказался фактически потерян, не нужен и непонятен. Зачем стена? К чему стена? Зачем её сначала построили, а потом сломали?
На фоне гигантизма декораций и вселенского размаха проблематики потерян оказался и сам лирический герой альбома, олицетворением которого пытался быть Вотерс. Видеоряд, демонстрируемый на Стене, делал самого певца и вовсе ненужным, лишним элементом, лишь мешающим воспринимать нигилистические лозунги, провозглашаемые в звучавших песнях один за другим.
«Should I trust the Government?» - и гигантский ответ огненными буквами на стене, «НЕТ, НИКОГДА!» - слева от Вотерса и «NO, FUCKING!» - справа от него. Эх, жаль, не успел сфотографировать этот момент!
Подлинным символом шоу стал Марширующий Молоток, разбивающий всё вокруг себя.
Правительству – нет. Армии – нет. Школе – нет. Семье – нет. Любви – нет. Предкам – нет. Над всем, что сделано, ставлю Nihil!!! Стена будет разрушена, а дальше? Дальше – всё. Nihil. Конец света. Разрушим всё.
И ведь говорят же, что история повторяется дважды: один раз в виде трагедии, другой раз – в виде фарса; но вот в данном случае как бы не вышло наоборот – вдруг оказалось, что бредово-горячечные видения Пинка начали обретать страшную реальность: ведь все те же лозунги, отрицающие всё, что ни есть, при полном отсутствии какого-либо конструктива, заполонили сейчас всё наше информационное пространство: от телевизора, газет до Интернета. Всё плохо, всех долой – а дальше?
Пинк в заключительной части предстаёт в образе Диктатора, Вождя а-ля Верховный Канцлер из «V for Vendetta». Но то, что в аудио-альбоме казалось кульминацией горячечного бреда, предшествующей падению Стены и обретению душевного равновесия, на шоу воспринимается именно как выход из положения. Вам не нравится воцарившийся хаос? Так вот же он, выход из положения! Вот «твёрдая рука», которая укажет нам верную дорогу!
Мне просто жутко было, сидя на трибуне, видеть как зал воспринимает происходящее. Уж чересчур всерьёз всё воспринималось! И хорошо, что собравшиеся так мало английский язык знали – а то ведь полное было ощущение, что в ответ на слова «and there’s one in the spotlight, he don’t look right to me» толпа немедля набросится и растерзает того несчастного, на которого в этот момент указал луч прожектора.
«А не вышвырнуть ли нам наших цветных братьев обратно туда, откуда они пришли?» - да ведь мы УЖЕ слышим это то и дело на улицах российских и европейских городов!
А там и до остальных лозунгов Пинка недалеко. «А тот курит травку, а этот еврей, а тот, вон, и вовсе, кажись, п__с!»
I amar presta aen… Воспринимается всё увиденное и услышанное теперь совсем по-другому, чем 32 года назад. Дурной сон.
И разрушение Стены не даёт катарсиса. Потому что разрушили-то её этими самыми Торжествующими Молотками – по крайней мере, именно так это воспринимается в изображении Вотерса.
На этом фоне теряется даже антивоенный пафос альбома, все эти фотографии погибших возлюбленных, умерших детей, лозунги насчет того, что одна ракета могла бы прокормить сотню голодающих…
Увы.
You better run. Но куда?
Эх, лучше бы мне сначала Вотерса посмотреть, а потом уж – Яна Андерсона, а не наоборот.
Вдвойне жаль, что задумка-то у Вотерса была, похоже, совсем иная, судя по обращению на его официальном сайте:
I recently came across this quote of mine from 22 years ago:
”What it comes down to for me is this: Will the technologies of communication in our culture, serve to enlighten us and help us to understand one another better, or will they deceive us and keep us apart?”
I believe this is still a supremely relevant question and the jury is out. There is a lot of commercial clutter on the net, and a lot of propaganda, but I have a sense that just beneath the surface understanding is gaining ground. We just have to keep blogging, keep twittering, keep communicating, keep sharing ideas.
30 Years ago when I wrote The Wall I was a frightened young man. Well not that young, I was 36 years old.
It took me a long time to get over my fears. Anyway, in the intervening years it has occurred to me that maybe the story of my fear and loss with it’s concomitant inevitable residue of ridicule, shame and punishment, provides an allegory for broader concerns.: Nationalism, racism, sexism, religion, Whatever! All these issues and ‘isms are driven by the same fears that drove my young life.
This new production of The Wall is an attempt to draw some comparisons, to illuminate our current predicament, and is dedicated to all the innocent lost in the intervening years.
In some quarters, among the chattering classes, there exists a cynical view that human beings as a collective are incapable of developing more ‘humane’ ie, kinder, more generous, more cooperative, more empathetic relationships with one another.
I disagree.
In my view it is too early in our story to leap to such a conclusion, we are after all a very young species.
I believe we have at least a chance to aspire to something better than the dog eat dog ritual slaughter that is our current response to our institutionalized fear of each other.
I feel it is my responsibility as an artist to express my, albeit guarded, optimism, and encourage others to do the same. To quote the great man, ” You may say that I’m a dreamer, but I’m not the only one.”
- Roger Waters, 2010
(http://www.rogerwaters.com/why)
Эх, так он, судя по всему, и сидит за своей «стеной», не чувствует «бэкграунда».
Воистину по-русски вышло – «ХОТЕЛИ КАК ЛУЧШЕ, ПОЛУЧИЛОСЬ…»
Journal information