Позавчера в завершение культурной программы новогодних каникул побывали в Филармонии на органном вечере.
Играл никогда мне раньше не встречавшийся москвич, Алексей Паршин, угрюмая бородатая готичная личность, и по первым тактам музыки не слишком меня порадовавшая. Показалось вот даже, что товарисч с ритма сбивается; видать, чересчур меня Джон Бонэм накануне своими изысканными ритмическими узорами разбаловал :-)
Однако ж публика приняла органиста очень тепло (как то и бывает в Питере практически всегда), и он, не меняя мрачного выражения лица (типа, «ну вот сейчас-то мы все точно умрём»), тем не менее, «разыгрался» не на шутку, и, что называется, отжигал весь вечер, заслужив в конце концов даже возгласы «браво».
Программа была составлена крайне интересно. Это был, как нетрудно догадаться, Бах, тот, классический, который Иван Степаныч, но Бах, что называется, не «заезженный». Ни одну из вещей, сыгранных в основной части вечера, я раньше не слышал. И вещи всё были очень разноплановые, позволившие продемонстрировать, видимо, все возможности оргáна – от эпических басовых аккордов до тончайшей лирики верхних регистров, когда возникает впечатление, что это и не оргáн вовсе, а флейта играет.
Зал был забит до отказа, ни одного свободного места. С одной стороны, оно и не удивительно – каникулы, народу развлекаться ведь нужно. С другой стороны – очень приятно, что филармония наша не пустует. Посчитал – примерно полторы тыщи зрителей было!
Ну, вот, написал «зрителей», а ведь на самом-то деле – «слушателей». Вот к чему никак не могу привыкнуть в филармонии – что свет перед началом исполнения не гаснет, а наоборот, зажигается ярче; и что к пришедшим на концерт обращаются не «уважаемые зрители!», а «уважаемые слушатели!» :-)
Отыграв заявленную программу и получив в конце концов заслуженные овации (неуверенное начало концерта к тому времени уж совсем забылось), Паршин на «бис» сыграл ещё и известные всем «хиты», не ставшие, впрочем, хуже от своей известности – в частности, знаменитые Токкату и фугу ре-минор, которые, в отличие от произведений основной части вечера, легко удалось отыскать в Инете (хотя по моим субъективным представлениям, Паршин в итоге отыграл их даже более экспрессивно, чем на вот этой вот записи):
А я вот всё думаю: интересно, а сам Иван Степаныч, когда триста лет назад эти самые фуги очинял, предполагал ли, что и триста лет спустя его будут слушать с восхищением, да ещё и не только в родной Германии, а по всем уголкам мира, в том числе и в России, в то время едва только отошедшей от ужасов Смутного Времени? И предполагал ли он, что за триста лет никто так и не сможет превзойти его по части мастерства сочинения органной музыки?
Journal information