В результате я почувствовал потребность срочно доделать хоть что-нибудь из того, что жалко было бы оставить недоделанным (отказавшись от чрезмерного увлечения соцсетями). Ближе всего к завершению оказался перевод «Властелина колец», который ещё летом довела до конца
acantharia и который нуждался в «бета-тестировании» - окончательной вычитке, желательно «незамыленным глазом», дабы выявить и исправить те ошибки и огрехи, которые ещё, возможно, остались.Зачем понадобился ещё один перевод ВК, когда их, казалось бы, и без того уже полным-полно?
Сама
acantharia объясняет это так:Я начала это перевод году в 2003-2004, когда взялась читать «Властелин колец» на языке оригинала и поняла, что ни один из существовавших на тот момент переводов меня не удовлетворял. Вернее сказать – даже отдалено не передавал те ощущения, которые возникали у меня при чтении оригинала. Толкин писал цветастее и живее, и одновременно лаконичнее и проще. Доступные переводы либо сокращали всю живопись, либо, наоборот, громоздили отсебятину, причем в неимоверных количествах, оставаясь при убеждении, что украшают текст.
К сожалению, соблюсти требования полноты и точности практически невозможно – что, конечно, хорошо известно профессиональным переводчикам, но явилось, в общем-то, открытием для нас.
Ну, простейшее – при описании прямой речи Толкиен (и английский язык в целом) в 90% случаев ограничивается простейшим «he said» - в то время как для русского языка постоянное повторение однообразного «он сказал» совершенно неприемлемо. Да и в целом местоимения в англоязычной художественной литературе употребляются в 2 раза чаще, чем в русскоязычной: хочешь-не хочешь, а надо менять!
Или другой простейший пример – такие вещи, как «болота» и «туманы» обозначаются в английском языке примерно тем же количеством разных существительных, как «снег» в языке чукотском. И что делать при этом с описаниями этих природных объектов в языке русском?
Ещё одна загвоздка с требованием соблюдения точности – использование Толкиеном идиоматических выражений и поговорок, многие из которых русских аналогов не имеют. И наоборот – часто в тексте «ВК» так и напрашивается русская поговорка – но в английском языке её аналога нет, и, соответственно, у Толкиена она не употреблена.
В общем, от требования точности волей-неволей приходилось иногда отступать.
Но это так, лирическое отступление.
В общем, я провёл эти две недели, погрузившись с головой в «ВК». И хотя добраться успел всего лишь до Мории, уже успел сделать одно открытие, которое раньше ускользало от меня – возможно, просто потому, что английский оригинал «ВК» не перечитывал уже очень-очень давно.
Первые пять глав «ВК» проскочили «на ура» - это хорошая классическая английская реалистическая проза. Но когда хоббиты добрались до Древлепущи, я застрял. Толкиеновский язык вдруг стал тяжеловесным, неповоротливым, изобилующим канцеляризмами и длиннотами – по крайней мере, мне так показалось. Что за чёрт! – подумалось мне. Что это случилось с Толкиеном? И как быть с переводом – жертвовать точностью в угоду складности?
Продрался через Древлепущу, дошел до Тома Бомбадила – и язык «ВК» опять поменялся! Теперь это был уже не реалистический роман, а самая что ни на есть волшебная сказка.
Стало ясно, что «тяжеловесность» Древлепущи – вовсе не случайность! Рассказ о ней ведётся словно от лица энтов, для которых «долгий разговор» - это норма.
Да, я и раньше замечал, что «ВК» написан как минимум двумя разными стилями – когда повествуется о похождениях Фродо и Сэма, то налицо психологический реализм; а когда рассказ заходит, скажем, о Рохане и Гондоре, то роман превращается в героический эпос.
Но оказывается, стилей в «ВК» гораздо больше, чем два! Они меняются в зависимости от места действия и действующих лиц.
Я пока что насчитал как минимум пять:
1. Реализм, когда речь идёт о хоббитах;
2. «Энтостиль» для Древлепущи и Фангорна;
3. Волшебная сказка для Тома Бомбадила (как минимум);
4. Возвышенный романтизм для эльфов;
5. Героический эпос для Рохана и Гондора.
Но это ещё не самое интересное.
Я тут решил – а что, если это просто мои субъективные впечатления? И решил «поверить алгеброй гармонию» - благо, благодаря «Ворду» для этого и усилий-то прилагать практически не надо никаких: откроешь файл – и в нижней строке видишь статистику: сколько букв, сколько слов, сколько абзацев.
И вот буквально пара минут потребовалась, чтобы подтвердить моё впечатление от «Древлепущи» объективными арифметическими показателями!
Оказалось, что средняя длина одного слова в первых пяти главах – 4,3 буквы, а в «Древлепуще» - 4,4 буквы; это не так много, всего 2%, но если исследовать потщательнее, выбросив, скажем, из рассмотрения пресловутые «he said», то разница станет ещё заметнее.
Но вот ещё один показатель меня просто поразил: средняя длина одного абзаца в первых 5 главах – 50 слов, а в «Древлепуще» - 70 слов! Тут уже разница не в 2%, а аж в 40%!
Интересно, что я, конечно, не очень много толкиенистической литературы читал, но анализ таких различий в стилях мне до сих пор не попадался. Будет настроение, постараюсь исследовать вопрос потщательнее :-)
Надо будет вернуться к «Древлепуще» и вернуть в переводе все «сглаживания» в прежнее состояние :-)
Journal information