Выдержки из «Хроник Лондо Моллари».
--- Фрагмент, датированный 24 сентября 2275 года (по земному летоисчислению) ---
Поначалу я ничего не расслышал, поскольку крики толпы были просто оглушительны. Точно так же не заметил я и вспышки. Вместо этого я почувствовал, будто что-то острое прикоснулось к моему лбу. Я поднял руку, чтобы проверить, что же это могло быть, и когда после этого поднес руку к глазам, оказалось, что она стала розовой от крови. И лишь затем я услышал некий звук, скорее всего, вызванный рикошетом, или чем-то, ударившим неподалеку, а затем и второй.
Прежде чем я успел еще что-либо подумать или почувствовать, телохранители уволокли меня назад в комнату. Дурлу также поспешно утащили с балкона, и Генерал Рийс лично склонился над головой Дурлы, дабы убедиться, что тот не ранен. Внизу люди продолжали выкрикивать овации; они не поняли еще, что произошло.
- Императора застрелили! – закричал один из гвардейцев.
Прямо передо мной мгновенно вырос Дунсени. Он говорил громко и решительно, тоном, не терпящим возражений, какой может быть только у очень старого и мудрого человека.
- Отойдите. Дайте мне осмотреть его.
Как ни странно, гвардейцы прекратили тащить меня, и Дунсени проинспектировал мой лоб с видом опытного хирурга.
- Его не застрелили, - поморщившись, объявил он, и трудно было сказать, то ли в его голосе прозвучало раздражение на тех, кто объявил меня застреленным, то ли огорчение от того, что это оказалось не так. Дунсени вынул платок и осторожно приложил его к ссадине, останавливая кровотечение, которое и без того уже почти прекратилось. – Нет следов ожога, - с видом знатока сказал он. – Это всего лишь порез. Выстрел ударил выше или рядом с ним, отколол осколок от стены здания, и уже этот камешек и поранил голову императора. Видите? Кровотечение уже остановилось.
- Я не удивлен, - проворчал я. – Кровь притекает сюда, вверх, только ради мозга, а я к этому органу последнее время нечасто обращался.
Генерал Рийс тем временем уже рявкал приказы моим гвардейцам и своим собственным охранникам. Хотя его полномочия позволяли командовать только этими последними, все внимали каждому оброненному им слову.
- Всем вниз! Отыскать стрелявшего или стрелявших! Император и Премьер-министр останутся здесь, пока в окрýге не будет обеспечена безопасность!
- Толпа просто огромна, Генерал, как мы… - начал было один из его охранников.
Рийс взглянул на него так, что своим взглядом мог бы, наверно, разрезать его на половинки.
- Исполнять! – гаркнул он с такой силой, что его рык едва не сбил беднягу с ног.
В течение следующего часа царила неразбериха, каждые несколько минут поступали все новые донесения, противоречивые и противоречащие друг другу. Дурла, его министры и я вернулись в зал, где ранее проходило совещание, и все беспрестанно размышляли вслух, на ком или на чем могла лежать ответственность за это гнусное нападение на мою священную персону. Похоже, наблюдался консенсус в том, что за всем этим стоит Альянс – и в частности, Шеридан. Я ни на мгновение не мог поверить в это, о чем и сообщил во всеуслышание.
- Шеридан может быть кем угодно, - решительно заявил я, - но только не убийцей.
Они выслушали мое мнение с вежливым вниманием, но, подозреваю, в глубине души продолжали считать, что гораздо лучше меня разбираются в подобных вопросах.
Дунсени, тем временем, со знанием дела перебинтовал рану на моей голове, хотя эта рана была настолько мелкой, что, право, не заслуживала такого внимания с его стороны. Я допускаю, что он просто предпочел хоть чем-нибудь заняться, чем просто стоять и наблюдать, как я истекаю кровью.
Генерал Рийс куда-то исчез, наверно, пошел лично надзирать за тем, как исполняется его приказ «найти-и-уничтожить». Когда он вернулся, то не просто вошел в комнату. Он подобно взрывной волне ворвался в нее, распахнув автоматические двери, двигавшиеся, очевидно, недостаточно быстро для него.
- Мы схватили его, - сказал Рийс без всяких предисловий, а затем добавил: – Такого странного стечения обстоятельств мне никогда не доводилось еще наблюдать. – Он обернулся и рявкнул: - Введите их!
Когда я увидел, кого ввели в комнату, то меня словно обухом по голове ударили.
В комнату под конвоем вошли бок о бок Исон из Дома Исона и еще одна личность. Исон, как обычно величавый и молчаливый, метал по комнате огненные взгляды, словно желая испепелить всех присутствующих. Но никому вокруг не было до этого дела; именно тот, кто шел рядом с Исоном, приковывал к себе всеобщее внимание.
- Г’Кар? – я с трудом узнал свой собственный голос. И совершенно не знал, то ли плакать мне, то ли смеяться. - Г’Кар? – повторил я.
- Император помнит мое имя. Я польщен, - сказал он.
Куто мгновенно вскочил на ноги. Впрочем, когда речь идет о Куто, не следует понимать эпитет «мгновенно» слишком буквально. Конечно, подняться на ноги заняло у него довольно много времени, поскольку его туше нужно было выдержать битву с гравитацией, но все же никогда раньше ему не удавалось выиграть эту битву настолько быстро.
- Какой восхитительный день! – воскликнул Куто, очевидно, уже составляя на ходу пресс-релиз. – Исон, один из наших благороднейших аристократов, бьется, чтобы остановить свирепого, кровожадного Нарна, дабы не позволить ему застрелить и убить нашего возлюбленного императора!
- Нет.
Это слово было произнесено юношеским голосом, и только тогда я заметил, что в дверях толпится множество Пионеров Центавра. Очевидно, они оказались в центре схватки, потому что волосы у них были растрепаны, а у некоторых – разорваны одежды. В первом ряду стоял парень, показавшийся мне знакомым. Но я бы не смог припомнить его имя, даже если бы в мою голову прицелились из бластера. Это я могу написать здесь с уверенностью, поскольку, в конце концов, только что в меня действительно целились, а имя этого юноши я так и не вспомнил.
- Что ты имеешь в виду, Касо? – спросил Лионэ, милостиво сообщая мне недостающую информацию.
Касо указал на Исона.
- Это он стрелял. А Нарн пытался остановить его.
- Что? – в голосе Дурлы сквозил ужас. – Нарн спас нашего императора? И… Этот Нарн? – сама мысль о том, что Нарн мог приложить руку к спасению моей жизни, должно быть, показалась ему противоестественной. Можно себе представить, что он испытал, когда в этот момент заговорил сам вечно молчаливый Исон.
- Нет, - с огромным раздражением заявил Исон. – Я стрелял не в императора. Я стрелял в тебя, Дурла.
Вперед выступил один из гвардейцев. Он нес фазированное плазменное ружье.
- Исон использовал это, Ваше Величество, - сказал он, предлагая ружье мне, словно охотник, хвастающийся своим трофеем.
- Я… не понимаю, - пробормотал Дурла. И к моему восхищению, говорил он это, запинаясь. Какая же радость, увидеть, наконец, Дурлу, находящегося на грани полной потери самообладания. – Касо… Ты утверждаешь, что своими глазами видел все это?
- Не все, Первый Министр, - сказал Касо. Почему-то все остальные при этом бросали на него недружелюбные взгляды, но Касо не позволил себе смутиться. Или ему и в самом деле было все равно, или он настолько владел собой, что не подал и вида. – Мы были достаточно близко от места происшествия, чтобы услышать первый выстрел, несмотря на шум окружавшей нас толпы. Мы пробили себе дорогу, и увидели, что Исон, сжимая в руках свое оружие, борется с рыжеволосым центаврианином, который пытается вырвать это оружие у Исона из рук.
- Рыжеволосый центаврианин? Но тогда причем здесь этот Нарн…
- У этого Нарна есть имя, Дурла, - вмешался я в разговор, и мой голос прозвучал гораздо спокойнее, чем можно было ожидать, учитывая бушевавшие внутри меня страсти. – Ты, очевидно, обязан ему своей жизнью, и потому мог бы, по крайней мере, оказать ему честь, называя его по имени.
Дурла явно готов был оспорить мое мнение, но, видимо, решил, что дело того не стоит.
- И как же… Гражданин Г’Кар… оказался замешан в этом? И откуда он взялся?
- Он... и был тем центаврианином. Похоже, это некая голографическая маскировка. Какое бы устройство ни создавало ее, но во время драки оно сломалось, и наваждение исчезло.
Глаза Дурлы округлились.
- «Сеть хамелеона», - прошептал он. – Они же под запретом!
- Арестуйте меня, - предложил Г’Кар.
Дурла медленно поднялся со стула. Он весь дрожал от едва сдерживаемой ярости.
- О, я вас не просто арестую! Я прикажу немедленно казнить вас за… За…
- За спасение вашей жизни? – с издевательским спокойствием услужливо подсказал Г’Кар. Я не был удивлен. После всего того, что Г’Кар вытерпел в своей жизни, требовалось нечто гораздо большее, чем ярость центаврианского политикана – пусть даже и занимающего весьма высокий пост – чтобы смутить его. – Возможно, казнь – это не столь уж ужасная судьба, - философически продолжил Г’Кар. – А вот тот факт, что мне пришлось столько времени провозиться с этим типом, прежде чем я смог обезоружить его, - Г’Кар кивком указал на Исона, - вот это действительно огорчает. Я могу лишь отнести это на отрицательные последствия постоянного использования «сети хамелеона». А впрочем, не стоит беспокоиться. Дайте мне время придти в себя, и я уверен, что сумею справиться с любым из присутствующих в этой комнате, если меня принудят к этому.
- Я прикажу казнить вас, - сказал Дурла, сумев вернуть себе самообладание, - за нарушение границ Примы Центавра. Инопланетникам запрещено здесь появляться… или ты забыл об этом?
- Совершенно забыл, - ответил Г’Кар. – Я носил эту маскировку лишь потому, что мне всегда хотелось иметь волосы. Длинные волосы.
Великий Создатель, как я скучал по нему.
- Ты носил маскировку, чтобы шпионить за нами! Ты нарушитель и шпион! За одно это ты должен поплатиться своей жизнью.
- Но не только это, Дурла, - сказал я, поднимаясь с места. Мои ноги пока еще с некоторой неуверенностью поддерживали мое тело, и потребовалось определенное время, чтобы мне удалось совершить такое простое действие, как подъем со стула. – Следует уравновесить его вину тем долгом, который теперь возник перед ним у тебя… и у меня. Возможно, в намерения Исона входило лишь воздать должное тебе, но ведь и я мог бы столь же легко погибнуть заодно с основной мишенью. Так, Исон?
Исон с презрением посмотрел на меня.
- Дурла жаждет власти. Со стороны Домов к нему не может быть иных чувств, кроме презрения. Он пытается властвовать, не считаясь с традициями Примы Центавра. Но ты… ты гораздо хуже. Потому что ничто не может быть хуже, чем слабый император.
Я медленно кивнул.
А затем, одним движением выхватил церемониальный меч, который висел в ножнах на поясе у Генерала Рийса. Меня всегда восхищал свистящий звук, с которым клинок выскальзывает из ножен. Презрительное выражение так и оставалось на лице Исона, когда я повернулся и взмахнул своей рукой настолько быстро, насколько был в состоянии. Клинок и в самом деле оказался таким острым, как и можно было понять по звуку, который он издал, покидая ножны. И меня порадовало, что в руке моей еще сохранилось немало силы. Презрительная усмешка Исона застыла теперь навсегда, поскольку голова его соскользнула с плеч и ударилась об пол.
Никто не произнес ни слова.
Я направил меч на Г’Кара. Его единственный глаз сверкнул на меня.
- Ты еще не строил никаких планов насчет сегодняшнего обеда? – спросил я.
Journal information